- Говорят, ты умеешь летать. - Летать не умею. Но видели б вы, как я ползаю!
Остров сводит с разными людьми. Мы легко сходимся и легко - вроде бы - расходимся, но некоторые оставляют в сердце кусочек чего-то своего, тёплого и пушистого, и так хочется увидеть их снова...
Инка-Ключик, золотой лучик. Мы так и не успели подружиться, только проникнуться взаимной симпатией, глубокой, с первого взгляда, но робкой и оттого стеснительной. Инка - автостпщица, вольный ветер, то, чем мечтаю быть я, но почему-то не бываю. Я сама выбрала себе эту судьбу, решила, что круто поверну ее сознательно и чуть позже, хватило бы пороху... Не хватит - попрошу помощи. Хоть у той же Инки.
Инка живет в Белоруссии, хотя сейчас, кажется, в Питере, а может, и вовсе в Омске. У нее рыжие волосы и зеленые глаза. Когда я, с рюкзаком, свежегородская, вырвалась на Остров чуть ли не на больничный, Че завел меня в дом, приговаривая:
- Мара, я хочу познакомить тебя с Инкой, вы с ней очень похожи.
Девушка, жарящая блины, обернулась и уставилась на меня. Несколько секунд мы оценивающе разглядывали друг друга. Правда, похожи - только у нее зеленые глаза, а у меня черные, у нее рыжие волосы, а у меня - русые, но это казалось чем-то абсолютно неважным. Похожи - и всё.
Через несколько минут Инка уже кормила меня блинами и о чем-то взахлеб рассказывала, а потом мы все вместе пошли в Кентерберри.
В следующий раз я увидела ее уже осенью, в начале октября. Наступала пора северного ветра, время, когда из лагеря на ручье снимались даже самые стойкие. В этом году ими оказались Инка и Клим, поставившие палатку глубоко в лесу, и еженощно отбивавшиеся от молодых бесбашенных лис.
- Мне Раиса предложила остаться на Острове на зиму, - обронила Инка, засыпая заварку в чайник.
- Оставайся! - обрадовалась я. - С меня плюшки, приезды на все возможные праздники и, если понадобится, деньги на уголь.
- Может, и останусь, - задумчиво протянула Инка.
Конечно, она уехала еще до конца октября. Она - вольный ветер, ей нельзя подолгу торчать на одном месте. Можно только надеяться, что как-нибудь Инка снова приедет к нам погостить, на теплый августовский Остров.
Инка-Ключик, золотой лучик. Мы так и не успели подружиться, только проникнуться взаимной симпатией, глубокой, с первого взгляда, но робкой и оттого стеснительной. Инка - автостпщица, вольный ветер, то, чем мечтаю быть я, но почему-то не бываю. Я сама выбрала себе эту судьбу, решила, что круто поверну ее сознательно и чуть позже, хватило бы пороху... Не хватит - попрошу помощи. Хоть у той же Инки.
Инка живет в Белоруссии, хотя сейчас, кажется, в Питере, а может, и вовсе в Омске. У нее рыжие волосы и зеленые глаза. Когда я, с рюкзаком, свежегородская, вырвалась на Остров чуть ли не на больничный, Че завел меня в дом, приговаривая:
- Мара, я хочу познакомить тебя с Инкой, вы с ней очень похожи.
Девушка, жарящая блины, обернулась и уставилась на меня. Несколько секунд мы оценивающе разглядывали друг друга. Правда, похожи - только у нее зеленые глаза, а у меня черные, у нее рыжие волосы, а у меня - русые, но это казалось чем-то абсолютно неважным. Похожи - и всё.
Через несколько минут Инка уже кормила меня блинами и о чем-то взахлеб рассказывала, а потом мы все вместе пошли в Кентерберри.
В следующий раз я увидела ее уже осенью, в начале октября. Наступала пора северного ветра, время, когда из лагеря на ручье снимались даже самые стойкие. В этом году ими оказались Инка и Клим, поставившие палатку глубоко в лесу, и еженощно отбивавшиеся от молодых бесбашенных лис.
- Мне Раиса предложила остаться на Острове на зиму, - обронила Инка, засыпая заварку в чайник.
- Оставайся! - обрадовалась я. - С меня плюшки, приезды на все возможные праздники и, если понадобится, деньги на уголь.
- Может, и останусь, - задумчиво протянула Инка.
Конечно, она уехала еще до конца октября. Она - вольный ветер, ей нельзя подолгу торчать на одном месте. Можно только надеяться, что как-нибудь Инка снова приедет к нам погостить, на теплый августовский Остров.